Завет Кольца - Страница 22

— А эльфы никогда не сражались на стороне Безымянного? — спросил я.

— Нет, мы всегда смотрели правде в глаза. Поэтому мы не поддаемся влиянию Безымянного и его хозяина. Мы должны оказать им сопротивление независимо от того, победим или погибнем.

— А эликсир? Как ты заставила меня использовать его?

— Я ни к чему тебя не принуждала. Сомнение зрело в тебе самом. Тебя окружала жизнь: кусты, деревья, а они не поддаются разложению. Растения заслонили тебя от Безымянного. За такими людьми, как ты, он должен постоянно следить, поэтому он засылает в войско шпионов в виде маленьких темных воинов. От них мало толку в бою, но в их жилах течет кровь ведьм, и они служат каналом между Безымянным и вами. Они чувствуют того, в ком ослабли его чары. Обычные растения так очистили тебя, что ты захотел попробовать напитка «вампиров». Мне повезло: в чистом поле ты наверняка убил бы меня.

Я поднял голову и посмотрел ей в глаза, но не увидел неприязни.

— Ты уверена, что все дело в Безымянном, а не во мне самом?

— Уверена, потому что иначе ты попытался бы убить меня, чтобы завладеть драгоценным эликсиром, или силой овладеть мной — ведь я вижу, что задеваю твои мужские чувства.

Я снова пристально посмотрел на нее. Она ничего не знала ни обо мне, ни о жизни в тех краях, где я вырос. Хотя я давно покинул Восточные земли, но никогда не нарушал обычаев моего народа, так как и на чужбине они были меркой, по которой я мог определять, порядочно ли веду себя.

— Там, откуда я родом, — медленно сказал я, — величайшим грехом считается, если отец убьет сына или сын отца. Если бы я обесчестил женщину и у нее родился сын, то, возможно, однажды мы встретились бы как враги и я убил бы его или он меня. В любом случае, мой род был бы проклят до седьмого колена. Если бы я убил обесчещенную мной женщину, как делают многие дикари, это было бы равносильно убийству еще не рожденного сына. Боги требуют от нас ответственности за наши поступки еще при жизни, а не после смерти. Поэтому ты можешь считать себя рядом со мной в полной безопасности. И поэтому я не знаю, как мне дальше жить с тем, что я совершил.

— Нам нужно спешить, — сказала она, не поднимая на меня глаз. — Я не уверена, что нас не преследуют. А у тебя, я думаю, еще будет возможность искупить свою вину.

Вскоре мы продолжили путь. При свете месяца мы взобрались на вершину холма и осмотрелись. На краю леса я заметил какое-то движение. Энея, тихо застонав, бросилась на землю. Не раздумывая, я последовал ее примеру.

— Что случилось? — Мне было стыдно за свою тупость: эльфы не только более ловкие, но и более чувствительные, чем люди.

— Воины Тьмы, — шепнула она. — Боюсь, они напали на наш след.

— Сколько их?

— Десять, может, пятнадцать. Они приближаются.

— Сидеть в засаде мы не можем, это грозит нам смертью. Как ты думаешь, далеко еще до ваших?

— Примерно день пути отсюда. Если повезет, мы еще раньше встретим патруль.

Энея метнулась в заросли кустов, я — за ней, и мы торопливо начали спускаться вниз по склону холма. Я оглянулся: темные воины отделились от леса, и теперь я тоже отчетливо видел их. Они шли по нашему следу.

У подножия холма протекала небольшая река.

— Если бы за нами гнались собаки, мы могли бы сбить их со следа, — сказала Энея. — Но воины Тьмы очень хитры, они чувствуют, куда мы направляемся. Кроме того, они, конечно, разделятся на группы.

Я кивнул:

— Они у нас на хвосте. Может быть, тебе удастся бесшумно пересечь реку, но мои бултыхания они точно услышат! И все-таки давай выберем самый короткий путь!

Мы перешли реку и вскарабкались на противоположный берег. Если бы откос был круче и наши преследователи поднимались друг за другом по тропинке, я встал бы у них на пути и смог бы, пусть даже ценой жизни, задержать их. Такая смерть лучше той, что была уготована мне раньше.

Мы бежали. Энея старалась сдерживать шаг, я же напрягал все силы, чтобы не отставать. Но вскоре за спиной послышались торжествующие крики.

Случилось то, что должно было случиться. Я споткнулся о торчащий из земли корень дерева и растянулся во весь рост. При этом у меня невольно вырвалось проклятие. Я успел перевернуться на спину и выхватить меч. Опершись спиной о дерево, я попытался встать на ноги. Тут появился первый преследователь. Это был огромный вампир (если бы он распрямился, то был бы выше меня на голову). Он с размаху налетел на меня, в руке у него был кривой кинжал. Моего меча он то ли не заметил, то ли жажда крови застилала ему глаза. От его предсмертного крика кровь застыла у меня в жилах. Я схватил его кинжал и вскочил на ноги.

Внезапно меня обдало жаром. Надо мной возникла огненная дуга и вспыхнул ослепительный свет. Я зажмурил глаза. Мне опалило волосы. Щеки и лоб горели. Я скорчился, кинжал выпал из рук; в голове мелькнуло: «Это конец света!»

Раздался рев, а потом панические вопли. Вокруг бушевало пламя. В нос ударил запах горелого мяса. Чья-то рука схватила меня за плечо и потащила. Как слепой, я цеплялся за воздух.

Я попробовал приоткрыть глаза, но, ослепленный сильной вспышкой, видел перед собой только мелькающие цветные пятна.

Мы лавировали между кустами, впереди Энея — я слышал ее дыхание. Чем дальше мы бежали, тем тяжелее она дышала, скорее даже хрипела. Мое зрение постепенно восстанавливалось, я увидел, как она зашаталась и, полностью обессилев, упала на землю.

Я в ужасе опустился на колени рядом с ней.

— Энея!

— Больше не могу! — выдохнула она. — Огненные горошины… я умею с ними обращаться, но это требует столько сил! Около десятка черных воинов сгорели. Возьми мой меч и беги! Беги!