Завет Кольца - Страница 46

— Да. Впрочем, я не ожидала ничего другого. Но нужно было еще раз попробовать. — Голос Шилены дрожал от гнева. Это звучало явным диссонансом по отношению к окружающей их гармонии.

— Вероятно, уже поздно что-то предпринимать. Они слишком далеко зашли. Возврата нет.

— О чем ты говоришь?

Она помедлила с ответом, потом пожала плечами:

— Ты уже так много знаешь, что нет смысла скрывать остальное. — Она сорвала цветок, понюхала его и начала отрывать лепестки, как будто ей нужно было чем-то занять руки.

— Знаешь, когда Харлин и остальные вернулись на Ай’Бон, им показалось, что мало провести здесь остаток жизни. Они снова начали затрагивать древние силы созидания: хотели вновь обрести бестелесную оболочку и вместе с ней бессмертие. Но за столько тысячелетий эльфы изменились. Они потеряли прежнюю чистоту. Они вели войны и убивали, испытывали искушение властью и богатством, им были не чужды зависть и ненависть. Мы старались приспособиться к законам внешнего мира и сами не заметили, как в наши сердца закралась тьма. С такими чувствами можно бороться и подавлять их, но нельзя искоренить навсегда. Но мой народ лелеял надежду, что все будет как прежде. Возможно, что перспектива обрести бессмертие была так соблазнительна, что они готовы были заплатить любую цену.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Айлон. — Какую цену?

— Лучше я тебе покажу, тогда ты все поймешь, — сказала Шилена и встала. — До сих пор ты видел только прекрасную сторону Ай’Бона; пришло время увидеть остальное: раны, нанесенные острову.

Айлон тоже поднялся на ноги и последовал за Шиленой. Он не понимал, о чем она говорит.

— Для достижения бессмертия было испробовано множество ритуалов; это продолжалось достаточно долго, пока мы наконец не нашли нужного пути, — говорила Шилена, пока они шли по лесу. — В конце концов с помощью определенной медитативной техники удалось проникнуть в источник жизни и сбросить телесную оболочку, но до этого, во время ошибочных экспериментов, многие поплатились своей жизнью. Одним из них был мой отец.

— Мои соболезнования, — пробормотал Айлон. — Ты его очень любила?

Шилена кивнула. Айлон заметил слезы в ее глазах. Желая утешить, он положил руку ей на плечо. Эльфы в основном были очень сдержанны и робки, что касалось физического прикосновения, и он ожидал, что она уклонится. Но ничего подобного не произошло. Он расценил это как знак доверия, даже симпатии к нему.

— Да, я его очень любила, — запинаясь, произнесла она. — Именно его смерть заставила меня посмотреть на все другими глазами и отдалила меня от моего народа. Но Харлин и другие продолжают задуманное.

— Значит, они сбросили свою телесную оболочку и стали бессмертными? — воскликнул Айлон. Он подозревал, к чему Шилена ведет свой рассказ, но все-таки был поражен. — Но как же… я имею в виду, Харлин производит вполне… нормальное впечатление. Мы даже пожимали друг другу руки.

— В этом и заключается волшебство Ай’Бона. Здесь все, что рождено духом, может принимать материальную форму, — таинственно произнесла Шилена. — Но волшебство действует только на острове и над водами озера. Эльфы больше не могут вернуться в мир. Как ты помнишь, Мьяллнир ждал нас над берегом озера, потому что он тоже не может вступать на материк. Он даже не может летать над ним.

Айлон наморщил лоб.

— Но Ларкон привез мои сумки, а для этого ему нужно было дойти до края леса, — возразил он.

— Здесь, на Ай’Боне, еще не все осуществили полное превращение. Ларкон и Мелос из их числа, — объяснила Шилена. Она указала вперед. — Теперь уже недалеко. Ты можешь видеть первые признаки.

Айлон сразу понял, о чем шла речь. Некоторые из деревьев, несомненно, были больны. Сначала были заметны только мертвые ветви, но чем дальше они шли, тем больше видели вокруг сухих деревьев. Звери тоже ушли из этого леса. Число здоровых деревьев быстро сокращалось, теперь их окружал сплошной сухостой. И другие растения росли здесь менее пышно. Довольно быстро они дошли до места, где не было никакой растительности, даже травы.

У Айлона пробежал по коже мороз. Вокруг простиралась мертвая земля, черная, как будто покрытая смолой.

— Что это? — в ужасе спросил он. С воздуха он тогда принял эти черные пятна за вспаханные поля, но теперь понял свое заблуждение.

— Цена, которую должны были заплатить Харлин и другие, — ответила Шилена. Ее голос звучал напряженно и печально. — Он был раньше честным и искренним, но очень упрямым и подчас хотел пробить головой стену. Он часто раздражался и впадал в гнев.

— Это не похоже на Харлина, с которым я знаком, — скептично возразил Айлон.

— Вот именно. Когда он сбросил телесную оболочку, то одновременно избавился от дурных черт своего характера, как, впрочем, и другие. И эта освободившаяся часть тьмы, пребывавшая в них, сделала то, что ты видишь вокруг. Они воспользовались волшебством Ай’Бона в корыстных целях, тем самым нанеся острову незаживающие раны. Поэтому я считаю их путь абсолютно неверным и отказываюсь пойти по нему. Каждый следующий эльф, который выбросит из себя душевную грязь, только усугубит положение. Мы убиваем свою родину, едва обретя ее. Возможно, дуульсы — последнее предупреждение судьбы. — Она поежилась и повернула назад. — Пойдем, я не могу больше смотреть на это.

Айлону тоже было не по себе. Он молча шел рядом с Шиленой. Только когда вокруг них опять зашелестели зеленые деревья, подавленность несколько прошла.

— А какое отношение к этому имеют дуульсы? — спросил он.